Список произведений(этого автора) | Оглавление раздела

Генри Миллер. Черная весна.

Жить с иллюзией или по ту сторону иллюзий? - вот в чем вопрос.

Генри Миллер. Черная весна.

... в моих глазах книга - это человек, а моя книга - не что иное, как я сам: косноязычный, растерянный, бестолковый, похотливый, распущенный, хвастливый, сосредоточенный, методичный, лживый и дьявольски правдивый - словом, такой, какой я есть.

Я вижу в себе самом не книгу, свидетельство, документ, но историю нашего времени - историю всякого времени.

Я существую - и этим все сказано. Меня ничуть не волнуют ваши симпатии и антипатии; меня нимало не заботит, соглашаетесь вы со мной или нет. Реши вы сию же минуту захлопнуть книгу, я просто пожму плечами. Я отнюдь не пульверизатор, из которого можно выдавить тоненькую струйку надежды.

...вид вдохновенного заикания...

Каждый вечер, после обеда, я выношу во двор мусор. Поднимаясь с пустым ведром вверх, останавливаюсь и выглядываю в лестничное окно, выходящее на Сакре-Кёр, венчающий вершину Монмартрского холма. Каждый вечер, вынося во двор мусор, мысленным взором я провижу самого себя возвышающимся в ослепительной белизне на гребне высокого холма. И это видение диктует мне не мысль о Христе, не мысль о кровоточащем сердце Спасителя. Нет, в сердцевине моих озарений - нечто еще более совершенное, нежели Христос, нечто еще более совершенное, нежели Христос, нечто еще более необъятное, нечто еще более всеобъемлющее, нежели Господь Всемогущий: Я САМ. Я - человек. И этого для меня достаточно.    Я - человек; есть во мне нечто от Бога и нечто от Дьявола. Каждому - свое. Ничто не вечно, ничто не окончательно. Передо мной неотступно сияет образ нашего тела - божественное триединство пениса и двух яичек. Одесную - Бог Отец; ошуйцу, опускаясь чуть ниже, Бог Сын; а меж ними и над ними - Дух Святой. Не могу отделаться от мысли, что святая эта троица - земного происхождения, что ей суждено претерпеть бесчисленные метаморфозы; но до тех пор, пока нас не перестанут сводить с ума звезды над головой, а трава под ногами - оставаться источником ласки и чуда, до тех пор тело пребудет для нас камертоном тех мелодий, которым суждено срываться с губ. Все, что находится вовне и внутри меня - одним словом, все на свете, - есть результат действия необъснимый сил.

Брожу ли я по улицам в полночный час, или рассветный, или в час еще более несуразный, меня не оставляет ощущение тотального собственного одиночества и столь же неподдельной собственной неповторимости. Ощущение столь отчетливое, сообщающее такую внутреннюю уверенность, что и в шумном людском потоке, где каждый не больше былинки, колеблемой прихотью ветра, я начинаю думать о себе как о единственном представителе рода двуногих, занесенном в бескрайний космос, последнем обитателе земли, гордо шагающем по асфальту просторных обезлюдевших проспектов, минуя гиганские пустующие небоскребы, как о неограниченном властителе планеты, с песней на устах совершающем обход своих необъятных владений.

Действовать надо, как если бы прошлое было мертво, а будущее неосуществимо. Действовать надо, как если бы следующий шаг был последним, каковым он, в сущности, и является.

... посещать нужно только те места, куда указатели не зовут

Все, что со мной происходит, - подарок судьбы, даже этот писсуар.

Отныне, где бы ты не родился - ты на необитаемом острове.

Я хочу, чтобы в мир вернулась классическая чистота, при которой дерьмо называлось дерьмом, а ангел - ангелом.

Если то, что я рисую, в конце концов окажется не похоже на коня, я всегда могу сделать из него гамак.

Под шляпой я рисую лицо - не особо стараясь, поскольку оно всего лишь деталь, а мои идеи грандиозны и всеобъемлющи.

За всем на свете стоит какое-нибудь животное: это наше самое неотвязное наваждение.

Это шедевр, говорю вам! Последние три часа я сидел и разглядывал его... [о своей картине]

Вы можете сказать, что этот шедевр просто дело случая, и будете правы! Но тогда то же самое можно сказать и о 23-м псалме. Каждое рождение чудесно - и вдохновенно. То, что теперь явлено моим глазам, есть плод бесчисленных ошибок, отступлений, уничтожений сделанного, колебаний; оно также плод неизбежности. Вам вздумается верить, что все дело в щеточке для ногтей, в замачивании. Верьте на здоровье. В кого угодно и во что угодно. В Данте, в Спинозу, в Иеронима Босха. В доходность Акционерного общества. Внесите в гроссбух: Тетушка Милия. Так. Сведите баланс. Не хватает одного цента, да? Если б только можно было достать монетку из кармана и так свести баланс, вы бы сделали это. Но вы имеете дело уже не с реальными центами. Нет такой машины, достаточно умной, которая бы изобрела, подделала тот - несуществующий - цент. Мир реального и поддельного остался позади нас. Из вещественного мы сотворилил неуловимое.    Как только вам удастся точно свести баланс, вы потеряете картину. Сейчас у вас есть неуловимое, случайное, и вы сидите всю ночь над расрытым гроссбухом и колотитесь о него головой. Баланс не сходится, вы в минусе. Все живое, интересное отмечено знаком минус. Стоит вам найти эквивалент недостающего, как вы оказываетесь - не с чем. У вас будет лишь это мнимое, мимолетное нечто под названием "баланс". О балансе никогда нельзя сказать, что он есть. Это такое же надувательство, как остановка часов или призыв к перемирию. Вы подбиваете баланс, дабы придать себе гипотетического веса, придать смысл вашему существованию.    Я никогда не был способен свести баланс. Всегда я оказываюсь с минусом того или иного. Потому-то у меня есть причина продолжать. Я пытаюсь повести итог всей своей жизни для того, чтобы остаться ни с чем. Чтобы добиться этого, необходимо расположить бесконечность чисел. Именно так: в жизненном уравлении мой знак - бесконечность. Чтобы оказаться нигде, необходимо пересечь все известные вселенные: необходимо быть везде, чтобы оказаться нигде. Чтобы получить порядок, необходимо разрушить все формы порядка. Чтобы достичь безумия, необходимо достичь невероятных степеней здравомыслия.

В свободное время от был джентльменом...

Сегоднешнее утро будет великолепным, если вчерашнее не принесло полный крах.

Мир каждый вечер обновляется: грязное отдается в сухую чистку. Изношенное идет в утиль.

Если хочется, можно сесть и смотреть на проходящих мимо людей. Повсюду что-то случается. Безумное напряжение ожидания чего-то, что должно произойти.

Трагедия в том, что никто не видит выражения безнадежного отчаяния на моем лице. Нас тысячи и тысячи, мы проходим мимо и не узнаем друг друга.

Стихотворение - это паутина, которую поэт, вытягия нить из собственного тела, ткет в соответствии с высшей математикой интуиции.

В тот момент, когда ты что-то пишешь, поэма исчезает. Поэма - это "настоящее", которому нельзя найти определение. Ею живешь. Любая вещь - поэма, если в ней заключено время. Тебе не нужно садиться на паром или ехать в Китай, чтобы написать поэму. Лучшей поэмой, какой я когда-либо жил, была куходнная раковина. Я рассказывал вам о ней? У нее было два крана, одному имя было Фруа, а другому - Шо. [Froid - Холодный; Chaud - Горячий(фр.)] Фруа вел жизнь in extenso - полноценную, при помощи резинового шланга, надетого на конец. У Шо с конца вечно капало, точно он подцепил триппер. По вторникам и пятницам он ходил в мечеть, где была лечебница для кранов-венериков. По вторникам и пятницам Фруа приходилось работать за двоих. Он был зверски охоч до работы. Больше ему ничего и не требовалось. Шо, напротив, нужно было улещивать и обхаживать. Надо было предупреждать его: "Не торопись", иначе мог обдать кипятком так, что шкура слезет. Изредка они работали в полном согласии, Фруа и Шо, но то было редко. В субботние вечера, моя ноги в раковине, я думал, как совершенен мир, где правит эта пара. Никогда ничего другого, только эта железная раковина и два ее крана. Ни начал, ни концов. Шо - альфа и Фруа - омега. Вечность.

Я стою посреди пустыни, поджидая поезда.

В нынешней ситуации одиночество меня не страшит. Когда доходит до худшего, рядом всегда Бог

Улыбайтесь, черт вас побери! Улыбайтесь улыбкой, навечно приклеившейся к лицу!.

Создан 20.03.01
Update

Серый холодильник whirlpool в интернет-магазине http://www.003.ru/man-catalog-300600-36391.html.