Список произведений(этого автора) | Оглавление раздела
Генри Миллер. Сексус.
Сексус - это саыый полный эротики роман Миллера после Тропика Рака. Поэтому и цитаты немножко шокирующие. Но такой весь роман.
Я просто выбрал наиболее смешные и интересные цитаты.
Лао
В метро я проверяю собственное зрение, читая объявления в дальнем конце вагона. Я прислушиваюсь к своему телу: не подвержен ли я тем недугам, что подарила нам цивилизация? Не пахнет ли у меня изо рта? Исправно ли бьется сердце? Не распухают ли суставы от ревматизма? Нет ли у меня косолапости? Не болят ли носовые пазухи? Не болен ли я пиореей? Не страдаю ли запорами? Не чувствую ли тяжести после обильного завтрака? Нет ли мигрени, ацидоза, заворота кишок, люмбаго, опущения мочевого пузыря, мозолей, варикозных расширений? Насколько мне известно, я здоров, как бык, и все же... По правде сказать, мне чертовки не хватает чего-то важного, чего-то жизненно необходимого.
Каких необыкновенных результатов может добиться одна-единственная капля, упавшая с пениса в нужное место!
Ничто не изменится, кроме меня самого.
Какое-то особое бытие с тревожной поспешностью высвободилось, выходило откуда-то из макушки, сбрасывая двойной венец, сковывавший меня с самого рождения.
В темноте я попытался отыскать ключ к происходящему.
Писать,.. значит совершать акт без участия воли.
Ежедневно мы убиваем наши лучшие душевные порывы.
Ежедневно мы убиваем наши лучшие душевные порывы. Вот почему у нас начинает болеть сердце, когда мы читаем строки, написанные рукой мастера, и чувствуем, что они словно выдраны из наших сердец, ведь наши собственные прекрасные стремления задушены в зародыше, ибо нет веры в силы, ни дара различать истинную красоту и правду. Любой человек, когда успокаивается и становится предельно откровенным с самим собой, способен говрить глубочайшие истины. Все мы происходим от одного источника. Поэтому нет никакой тайны в происхождении вещей. Мы все являемся частью творческого процесса, а, следовательно, все мы короли, музыканты, поэты; просто нам необходимо раскрыться, обнаружить силы, спрятанные в глубине нас самих.
Самая искренняя критика - не более, чем пустой звук: мы хотим только одного, - необузданной страсти. Мы хотим огня ради самого огня.
Дабы зерно проросло и росток пустил побеги, необходимо, чтобы кто-нибудь из толпы, кто-нибудь совершенно незнакомый, выказал веру в тебя.
Радость разрушительна: всем, кроме тебя, она доставляет одни неудобства.
Сомнения - вот настоящая опасность.
Женщины - даже если они духовно порабощены - всегда управляют ситуацией.
Если женщина способна возбуждать любовь в одном мужчине, значит, она способна возбуждать ее и в других. Любить или быть любимой - не есть преступление. Преступно лишь принуждение человека к вере, что он или она - суть единственные, кого вы можете любить.
| Чтобы удачно вытягивать деньги из близких и не очень близких, человек должен полностью сконцентрироваться на предмете своих стремлений. Если вы можете всего себя посвятить этому делу - как, например, йоге - беззаботно служить ему, отбросив обидчивость и ранимость, несмотря ни на какие препоны, то можно прожить всю жизнь, не работая. разумеется, цена слишком высока. В трудном положении лучшим качеством одиночки является безрассудство. Лучший путь - необычный. Например, намного легче занимать у своих подчиненных, чем у людей, равных по положению, или стоящих выше. Также важно не бояться себя скомпрометировать, что вовсе не значит унизиться - это dine qua non[непременное условие(лат.)]. Человек, одалживающий деньги - это всегда потенциальный вор. Никто никогда не получает назад всего, что он отдал, даже если сумма возвращена с процентами. Человек, вырывающий у себя кусок мяса, всегда остается обсчитанным. Брать взаймы - позитивное действие, давть взаймы - негативное. Возможно, ощущать себя берущим не слишком уютно, но по крайней мере захватывающе, поучительно, жизненно. Берущий жалее дающего, хотя должен частенько сносить от него обиды и оскорбления. |
Существует единственный способ делать добро - проявлять его к тем, кто приходит к тебе в горе. Возвращать долги совершенно ни к чему, если в этом деле замешана космическая бухгалтерия. (Остальные формы ведения бухгалтерского учета расточительные и анахроничны.)
- Ужасно, - сказал я. - У него комплекс дерьма, должно быть, он родился в сточной канаве, в луже конской мочи в серый февральский день и по соседству с крематорием.
Мод не может трахаться "на лету", когда захочется. По ее мнению, траханье связано каким-то образом с любовью - может быть, с плотской любовью.
Поверь мне, Валерия - восхитительное создание. Конечно, мозгов у нее ни грамма, но это небольшой недостаток - у нее есть все, что необходимо мужчине.
Что касается его жены - как я позднее узнал - инвалидность ее заключалась лишь в том, что ее девственная плева до сих пор на месте.
Если я и хотел протестовать, то забыл это сделать. Отчаяние привело меня в состояние безразличия. Я поплыл по течению. И, это всегда бывает, когда отдаешь себя на волю другим, произошло неожиданное.
|
| Люди, узревшие видение, услышавшие голос ниоткуда, почувствовшие непреодолимое внутреннее побуждение - таких в нашей стране тысячи и тысячи - то, что, судя по всему, было чувством одиночества, которое окружало их так долго, вдруг пробудило их из глубокого транса, чтобы создать новый образ, новое представление о мире, нового Бога, новый рай? Мы привыкли считать себя огромным демократическим организмом, скрепленным прочтыми связями крови и языка, объединенные при помощи средств связи; мы носим одинаковую одежду, едим одинаковую пищу, читаем одни и те же газеты, похожи во всем, кроме имен, веса и даты рождения; мы - самые коллективизированные люди в мире, за исключением некоторых первобытных народов, которых мы считаем отставшими в развитии. И все же, несмотря на все внешние признаки тесных, соседских. доброжелательных, полезных, добродужных, почти брадских отношений, мы - одинокие люди, болезненное сумасшедшее стадо, мечущееся в рьяном неистовстве, пытающееся забыть то, что мы не есть те люди, которыми себя считаем, вовсе не единые, вовсе не заботящиемя друг о друге, вовсе не слушающие друг друга, вовсе никакие, что мы всего лишь цифры, написанные некой невидимой рукой. Иногда кто-то просыпается, выбирается их этой липучки, к которой мы все прилеплены - вздора, называемого нами повседневной жизнью, но это не жизнь, а трансоподобное висение над великой рекой жизни - и этот кто-то, потому что он более не попадает под привычный рисунок бытия, кажется нам немного сумасшедшим, но обнаруживает в себе загадочные, почти пугающие способности, понимает, что может повести за собой несчетное множество людей, снять их с якорных стянок, образумить, наполнить рдостью и безумием, заставить забыть об их семьях, отречься, изменить характер, черты лица, даже душу. ... |
Стараясь донести эту тайну до нас, такие люди надоедают. Мы избегаем их, потому что чувствуем, что они смотрят на нас снисходительно; нам неприятно понимать, что мы не равны. Мы не равны, в большинстве своем мы - хуже, намного хуже тех, кто спокоен и уверен в себе, кто ведет себя просто и непоколебим в убеждениях. Мы не любим все уверенное и прочное, все, что не поддается обольщению, не воспринимает нашу логику, нашу коллективную жвачку из принципов, наши старомодные формы вассальной зависимости.
...быть постоянно счастливым означает, что миру угрожает опасность.
Знаю, что само слово "счастье" имеет, особенно в Америке, подозрительное звучание; глупое и безвкусное, пустое.
Открытая, всеобщая демонстрация радости вызывает у некоторых людей чувство неловкости; она кажется им нескромной или немного неприличной.
Никто не чувствует так остро, как человек, поддавшийся на обман. Может быть, это и благо - быть интеллигентным, но быть абсолютно доверчивым, легковерным до идиотизма, покоряться безусловно - одно из наивысших жизненных наслаждений.
...в смысле ее вокальных данных она была для него чем-то вроде северного оленя.
Он заранее допускал, что внутренне каждый человек - суть настоящий злобный эгоистичный отвратных сукин сын. Если бы можно было проследить за каждым шагом, подвергнуть перекрестным допросам, припереть к стенке, вынудить создаться, то по его убеждению, в тюрьме окажемся мы все.
...я помню, как этот мерзавец не вылезал из постели три дня подряд. И он был здоров - нге мог вынести встречи с окружающим миром, только и всего. И мучился от любви.
Нельзя всю жизнь провести, готовя шедевр.
...ныне искусство - роскошь. Я могу прекрасно обхъодиться без книг и картин. Музыка, да - музыка нужна всегда. не обязательно хорошая, но музыка. Сейчас никто и не пишет хорошу музыку... По-моему, люди опускаются до уровня животных. При нынешнем положении вещей и особого интеллекта не надо. На самом деле, чем меньше в тебе интеллегентности, тем лучше. Мы до того дожили, что се приносят нам на подносе. Все, что нужно человеку знать. это как приспособиться к жизни: вступить в профсоюз, работать как можно меньше, а когда подойдет срок, уйти на пенсию. Искусство же делает человека беспокойным, неудовлетворенным.
Закон никак не связан с человеческими нуждами.
Можно сойти с ума, если смотреть на все чистым взором. ... Нужно, чтобы люди поверили, что ты знаешь, чем занимаешься.
Будь у меня отличные идеи, я бы наслаждался ими в одиночку.
В конце концов, вы добиваетесь чего-то, но какой интерес все время добиваться?
Художник не наслаждается жизнью, если избегает своей задачи.
Наслаждение красивой мыслью не сравнимо с радостью ее выражения. На самом деле практически невозможно удержаться от выражения идей. Мы только инструменты в руках более мощной силы. Мы создаем с чьего-то разрешения, по чьей-то доброте душевной. Никто не создает только от себя в одиночку. Художник - прибор, регистрирующий нечто уже существующее, нечто, что принадлежит всему миру, и если он художник в действительности, он обязан это нечто миру вернуть.
Даже если тебе не платят за работу, по крайней мере остается удовлетворение от сделанного.
Для того, чтобы насладиться чем-то, надо себя к этому подготовить; требуется некоторый самоконтроль. дисциплина, даже, я бы сказал, воздержание. И более всего требуется желание, а желание возникает только при правильной жизни.
Я - адвокат. Ну и что? С таким же успехом я мог бы быть куском дерьма. я не писать, не художник, как ты и сказал. Но дело в том, что я никак не могу примиться с тем, что я всего лишь еще один никто...
Когда боль отпускает, жизнь кажется великолепной, даже без денег и без друзей.
... Здесь я впервые узнал разницу между действием и целью, впервые осознал, что цель жизни - прожить ее.
Мы прибываем и убываем, как электрички. Так идет наша совместная жизнь.
Юна Гиффорд принесет мне боль и страдания. Я хочу ее, нуждаюсь в ней, не могу без нее жить. Она не говорит ни да, ни нет, по той простой причине, что я не наберусь смелости спросить.
Вот я и мои ребята, мы работаем, и никакого удовольствия, а такие, как вы, работют, и им в кайф.
Настоение у меня было необычное.
- Почему ты не можешь встать и спуститься к завтраку? - спрашивала она.
- Не могу - у меня эрекция.
Понимаю только то, что чувствую. А чувствую я слишком много. Я выжат, как лимон. Как мне хотелось бы днями, неделями, месяцами думать и думать. Сейчас я задумываюсь лишь время от времени. Думать - это роскошь.
Похоже, я способен только на действия. Я стал механизмом.
Для того, чтобы изложить простую мысль, мы пишем толстые книги.
Я брал у него в долг, потому что это доставляло ему радость.
Если все время подавлять порывы в себе, то превращаешься в комок слизи. Наконец, приходится выплюнуть сгусток, который начисто иссушает и который, как понимаешь много лет спустя, был вовсе не слюной, а твоей внутренней сутью. А если потеряешь это, то и будешь мчаться по темным улицам, как безумец, преследуемый призраками. И всегда можно сказать с полной искренностью: "Я не знаю, что мне нужно в жизни".
Еще в одно я откровенно не верил - в работу. Еще в юности я считал работу занятием, приготовленным для олухов. Это противоположность творчества, которое есть игра, и как раз потому, что у работы нет никакого другого смысла, кроме ее самой, она и является величайшей движущей силой жизни.
|
| Только когда мир получит от меня что-то стоящее, когда я перестану быть серьезным членом общества и стану - собой. Государство, страна, все нации мира - это всего лишь огромное объединение индивидуумов, повторивших ошибки прародителей. С рождения они попали в оборот колеса и продолжали крутить педали до самой смерти. Чтобы облагородить эту крутежку, они называют ее "жизнь". Спросите любого, потребуйте объяснения или определения жизни, спросите, где альфа и омега всего - в ответ вы получите лишь непонимающий взгляд. Жизнь для них - нечто, о чем пишут философы в книгах, которые никто не читает. Людям, погруженным в гущу жизни, "рабочим клячам", некогда отвечать на глупые вопросы. "Кушать-то надо?" На этот вопрос уже был найден ответ. Я все-таки читал кое-что, и заметил, что люди, наиболее погруженные в жизнь, выплавляющие жизнь, которые и есть сама жизнь, они ели мало, спали мало, не имели или почти не имели своих вещей. Они не обманывались понятием долга или сохранения государства. Их интересовала истина, и только истина. Они признавали один род занятий - творчество. Никто не в силах руководить ими, потому что они по своей воле служили всем. И давали щедро, потому что только так и можно давать. Вот такой образ жизин привлекает меня: в нем есть здравый смысл. Это и есть жизнь - в отличии от ее подобия. |
"Я встал у зеркала и с ужасом произнес: я хочу видеть, как я выгляжу с закрытыми глазами". [фраза Рихтера]
"Там, где соприкасаются внешний мир с внутренним, находится душа. Ибо никто не знает себя, будучи только собой, а не одновременно и другим".
|
| Существет время, когда мучаешься чужими идеями, когда становишься жертвой чьих-то мыслей. Похоже, что эта "одержимость" происходит во время деперсонализации, когда воюющие "я" отщепляются друг от друга, от первоначального состояния. Обычно человек невосприимчив к идеям; они приходят и уходят, принимаются и отвергаются, надеваются, как рубашки, снимаются, как грязные носки. Но в те периоды, которые мы называем кризисами, когда разум колется и крошется, как алмаз под ударами молота, эти невинные идеи мечтателя овладевают нами, поселяются в извилинах мозга, вызывают необратимое изменение личности. Снаружи не происходит значительных перемен; изменившийся человек не начинает вести себя иначе, наоборот, он ведет себя более "нормально", чем до этого. Эта видимая нормальность все более напоминает средство защиты. Начав с обмана внешнего, он переходит к внутреннему. И с каждым следующим кризисом, он, однако, все больше убеждается в переменах, которые скорее не перемены, а усиление чего-то глубоко скрытого. |
Ни один мозг не в состоянии зарегистрировать меняющиеся перемены. В мозгу ничего не происходит, разве что ржавеют и изнашиваются клетки. Но в мыслях образуются, разделяются, объединяются, растворяются и сочетаются без конца несчетные миры, не поддающиеся классификации и пониманию. В мире мыслей идеи являются неразрушимыми элементами, образующими сверкающие созвездия внутреннего мира. Мы двигаемся по их орбитам, не встречая препятствий, если удается следовать по прихотливому их узору. Все внешнее - не более чем отражение, спроецированное проектором-разумом.
Нельзя привести мир в порядок: мир и есть воплощение порядка.
В созданиях фантазии присутствует нечто, сравнимое только с эликсиром жизни. Этот таинственый элемент, нередко называемый "полной чепухой", приносит нам аромат того большого и недоступного мира, в котором существуем мы и все небесные тела.
Я жаждал строить, но стройматериалы были низкого качества, а замысел не воплощен даже в чертежах.
Душа и тело, однако, оказались неразделимы, тем более в половом акте - и это раздражало ее больше всего. Она вела себя так, как будто, отдав влагалище на исследование пенису, она теряла что-то, какую-то частицу внутреннего я, деталь, которую невозможно заметить.
От женщины я хочу, чтобы она сама шла ко мне. Хочу, чтобы она начинала. И не страшно, если женщина ведет себя слишком смело. Чем отчаяннее она предлагает себя, тем больше я восхищаюсь ею. Ненавижу девственниц. La femme fatale - вот мой идеал.
| Как мы не хотим признаться, что верх наших желаний - это стать рабом! Рабом и рабовладельцем одновременно! Ибо даже в любви раб - это переодетый рабовладелец. Мужчина, который должен покорить женщину, поработить, сломить ее волю, вылепить ее по своему желанию - разве он не раб своей рабыни? Ведь женщине так легко нарушить соотношение сил! Всего лишь угроза независимости со стороны женщины, и у галантного деспота начинается приступ головокружения. Но если они могут бесстрашно броситься друг другу в объятья, ничего не скрывая, сдаваясь полностью, доверив другу независимость, разве они не наслаждаются великой и неожиданной свободой? Человек, нашедший в себе силы признаться в трусости самому себе, делает шаг к преодолению страха; тот, кто откровенно признается в этом первому встречному - почти герой. Когда приходит настоящее испытание, такой человек нередко с удивлением обнаруживает, что не испытывает страха. Не боясь считать себя трусом, он перестает быть таковым: стоит только подвернуться случаю, и эта метаморфоза произойдет. Такова и любовь. Мужчина, признающийся не только себе, но и другим мужчинам, и даже любимой им женщине в том, что он подкаблучник, что чувствует себя бепомощно в общении с противоположным полом, такой мужчина обычно обнаруживает. что он сильнее женщины. Полная сдача в плен - вот самый быстрый способ завоевать женщину. Женщина готовится с сопротивлению, к длительной осаде: этому научила ее жизнь. Не встретив ответного сопротивления, она попадает в ловушку. Великая роскошь, данная нам жизнью - это возможность отдать себя полностью и всецело. Только на грани растворения себя в другом начинается истинная любовь. Так или иначе, личная жизнь человека основана на взаимной зависимости. Общество есть смесь личностей целиком взаимозависимых. За пределами общества, за пределами личной жизни есть другая, более богатая жизнь, но ее нельзя достичь, нельзя узнать, не пройдя зияющие бездны и гонные вершины собтвенной личности. Для того, чтобы стать великим любовником, гипнотизером и катализатором, источником вдохновения и объектом наблюдения для всего мира, сначала нужно познать огромную мудрость быть дураком. Мужчина, чье отзывчивое сердце толкает его на промахи и поражения, для женщины неотразим. точнее говоря, для влюбленной женщины. Для тех же, которые лишь стремятся быть любимыми, которые ищут только свою зеркальную копию, самая великая любовь не принесет удовлетворения. Неудивительно, что в мире, жаждущем любви, мужчины и женщины ослеплены мишурой и блеском отражения собственного я. Неудивительно, что последним средством становится пистолетный выстрел. Неудивительно, что скрежещущие колеса электропоезда, хотя и разрезают тело на куски, не могут заставить эликсир любви выпасть в виде осадка. В призме эгоцентризма беспомощная жертва освещается тем же светом, который она отражает. "Я" умирает в собственной стеклянной клетке... |
Мои мысли пятились задом, как рак.
По мере исчезновения разума тело завладевало ею.
Всегда, когда приходится опускаться на дно сосуда, собирать последние силы, то с удивлением обнаруживаешь неисчерпаемый источник энергии.
Создание противоположного пола, которое неотразимо, - это монстр, превращающийся в цветок. Женская красота - это нескончаемое творение, нескончаемое вращение вокруг недостатка(частенько воображаемого), заставляющего все существо подниматься к небесам.
...ментально она была еще девственницей, неспособной устоять перед напором твердого члена.
Я думал о собственной смерти, как буду ей наслаждаться.
На самом деле мои мысли невозможно было сравнить ни с чем.
Сердце твое работает спазмами. Ты благодарен тем, кто вызывает боль в твоем сердце; ты страдаешь не за них, но страдаешь, чтобы насладиться роскошью страдания.
Тут мне в голову пришла мысль, с которой я столкнулся впервые. Зачаточная такая мысль, какие обычно гуляют в голове, как молодая луна среди бараньих котлет.
Провидение сеет на твоем пути возможности - это могут быть, например, деньги, удача, молодость, энергия, тысячи других вещей. И если нет влечения, то из самой распрекрасной возможности ничего не получится.
Улыбка, возникшая в общественном месте, где мы чувствовали себя наедине.
Здесь плескалось чуство, от берега до берега.
Существуют минуты, когда эликсир жизни кипит так бурно, что выплескивается душа.
Кажется, что единственное загадочное явление, наблюдаемое в жизни некоторых людей - это постоянное затмение.
У снов есть отметина истинности, так же, как и у рассказов.
Ложь может быть только окружена правдой. Они не существуют отдельно; это симбиоз.
Передо мной сидела Валеска. Из-за нее я и написал стихотворение. Помню то воскресное утро, когда я с таким воодушевлением начал писать стихи. Даже не верилось - стихи! Я даже позвонил Валеске и рассказал ей. Через пару месяцев она умерла.
Вдруг я вспомнил о чем-то, о чем совершенно зыбыл.
Я - заключенный в доме любви, попавшимй сюда не по назначению. Я - Авкуст Ангст, отращивающий меланхолическую бороду. Я - трутень, единственное назначение которого выстреливать сперматозоидами в плевательницу гнева. Я добываю оргазмы с яростью на скулах. Я кусаю бороду, покрывающую ее рот, как мох. Я откусываю здоровенные куски собственной меланхолии и выплевываю их, как тараканов.
Получив воспитание маменькиного сынка, Артур чувствовал необходимость развивать грубую сторону его натуры.
Разговор - это всего лишь предпосылка для иных, более тонких форм общения. Если последние отсутсвуют, речь мертвеет. Когда двое всерьез намерены общаться друг с другом, уже неважно, насколько трудна эта задача.
Когда человек начинает позволять себе полное выражение чувств, когда он может выразить себя, не опасаясь высмеивания, остракизма или наказания, первое, что из него вырвется - это поток любви.
...знания, отделенные от действий, ведут к бесплодию.
Он даже был доволен результатом, который равнялся нулю и который он предвидел заранее.
От Кронски требовалось применить мозги против себя самого.
...принимая на себя роль целителя, на самом деле становишся им.4
С чего бы ты не начал, все равно придешь к больному месту.
Он обладал слоями гордости, так же, как слои жира лежали на его костяке. Кронски был огромной защитной системой, и энергия его уходила на бесконечные починки возникавших повсеместно пробоин.
Он хранил слабости своих друзей с тем, чтобы поддержать чувство собственного превосходства.
Кронски желал великолепной неудачи, такой блестящей, чтобы она затмила любую удачу.
каждый становится целителем, когда забывает о себе.
Великие безразличны в глубочайшем смысле слова. Они не требуют от вас веры: они электризуют вас своим поведением.
Куда бы ни вела жизнь, она ведет к исполнению. Вернуть человека в течение жизни означает не только восстановление его уверенности в себе, но и помощь обрести веру в процессы жизни. Человек, уверенный в себе, обязан верить в других, обязан верить в нужность и правильность Вселенной. Когда такая якорная стоянка найдена, человек перестает беспокоиться о годности предметов, о поведение своих собратьев, о правильном и неправильном, о справедливости и несправедливости. Если корни его в потоке жизни, то он поплывет по поверхности, как лотос, и будет цвести и приносить плоды.
За покаяние, скулеж, жалобы всегда приходится платить.
Вера и радость - неотъемлемые части вселенной.
Все мы виноваты в преступлении, в великом преступлении не жить полной жизнью. Но потенциально все мы свободны. можно не думать о том, что нам не удалось, и делать все, что нам по силам.
Будь Артур Реймонд книгой, я бы отложил его в сторону.
Все, что он хотел от Моны, это разрешение тратить на нее деньги.
Улитка получает шок, когда капля дождя падает на ее домик.
Вполне может быть, что наиболее близки к реальности вы, когда в одиночестве сидите на унитазе и гадите.
Какие бы вы ни придумали толкования, но каждая мысль, каждое действие оценено наличными.
Внезапно я чувствую убийственную радость.
Не будет ни плохого, ни страшного, ни злого, если мы отпустим себя. Но людям трудно в это поверить.
Надежда - губительный знак. Она означает импотенцию.
...если какая-то личность неясна тебе - то привлекательность ее сильнее всякой воли.
Настал день суда, и я пребывал в прекраснейшем настроении.
Только бедные могут наслаждаться жизнью.
Когда человек улыбается вам, жмет руку, сияет, то внутри него, несомненно, есть отклик. Нет таких, которые полностью мертвы.
Хочу, чтобы все обнажились, но обнажили не плоть, а душу. Иногда я чувствую такой голод, что готов пожрать человека. Не могу дотерпеть, пока люди начнут рассказывать мне о том, что чувствуют... чего желают... и прочее. Так и сжевал бы заживо... чтобы узнать это... быстро, за раз.
Пиша - это яд для духа.
Пища, сексуальная или иная, удовлетворяет только аппетит. Голод есть нечто другое. Ничто не удовлетворит голод. Голод - барометр души. Экстаз - норма.
Через минуту после полудня начинается вечер - китайская поговорка.
- Дело ясное, что дело темное, - сказала Марсель.
- Я говорю про твою душу. Твоя душа голодает. Ей нужны космические соки.
- Ну да, а где их взять?
- Их нельзя взять... надо молиться, чтобы они были посланы. Никогда не слышала о
манне, что падает с небес? Сегодня проси своей манны: она укрепит твои астральные связки...
Будем говорить о чем угодно, лишь бы не думать и чувствовать.
Хочется, чтобы хоть кто-то сказал нечто необычное.
Если я смогу превратится в животное, это уже достижение.
Мужчина менструирует быстро. И не оставляет за собой грязи. [?]
Мне не оставалось ничего, кроме отстраненного сознания моего бытия.
Я быстренько разделся и нырнул под одеяло. В ногах валялось несколько окурков - на ощупь как дохлые жуки.
|
Создан 11.02.01
Update 14.02.01